шампанского
Люблинская губерния
Лев Голицын родился 12 августа 1845 года в имении Стара-Весь Люблинской губернии (на территории современной Польши). Он принадлежал к одному из древнейших аристократических родов Европы, который вел свое начало от великого князя литовского Гедимина (1275 — 1341 гг.). Такой родословной не могли похвастать даже Романовы, что давало Голицыну некоторое основание иногда смело высказываться в беседе с императором Николаем II: «Конечно, Ваше Величество, хотя род наш древнее, но ведь это не мои, а Ваши предки стали российскими государями».
Лев Сергеевич отлично знал цену своему происхождению, и не стеснялся этим бравировать. Современники вспоминали, как во время одного из экзаменов в Московском университете Голицын очень обстоятельно и уверенно отвечал … не на свой вопрос. Когда преподаватель в третий раз предложил студенту вернуться к сути задания или прийти на переэкзаменовку, могучий Голицын в бешенстве грохнул кулаком по столу, так что чернильница опрокинулась, и прорычал: «Вы не смеете со мной так говорить, извольте меня выслушать, милостивый государь!» Невысокий, хрупкого сложения профессор Юркевич растерялся, дрогнул и в ужасе ретировался. Дело, правда, закончилось обоюдными извинениями и … пересдачей.
Учился Лев Сергеевич охотно и много, что несомненно повлияло на формирование его могучего интеллекта. Сначала дома, где помимо прочего овладел польским, французским, итальянским и немецким языками. С 1860 по 1876 гг. – годы обучения в Сорбонне и в Московском университете на факультете государственного и римского права, в университетах Лейпцига и Геттингена (Германия). В Италии, Франции, Германии он работал над диссертацией и успешно защитил ее. Одновременно изучал виноградарство и винодельни Европы.
В перерыве между Сорбонной и МГУ он, активно осваивая русский язык, который на тот момент знал довольно плохо, успел поработать на низших должностях в канцелярии и архиве Министерства иностранных дел. А став московским студентом, проводил летние каникулы не только в родовом имении под Муромом, но и в археологической экспедиции на Оке, где открыл несколько стоянок первобытного человека. Несколько лет спустя за эти заслуги Голицына избрали член-корреспондентом Московского археологического общества. Однако к тому моменту его жизнь уже круто изменилась
Несколько лет спустя за эти заслуги Голицына избрали член-корреспондентом Московского археологического общества. Однако к тому моменту его жизнь уже круто изменилась.
В самом конце 1860-х годов Лев Сергеевич страстно влюбился в женщину старше себя. Избранницей 25-летнего статного красавца оказалась Надежда Засецкая, дочь бывшего градоначальника Керчи, генерал-майора русской армии, князя Захария Херхеулидзева (Херхеулидзе). Роман вспыхнул внезапно, что называется, на глазах у всех и протекал очень бурно. Все бы ничего, но Засецая была замужем за предводителем уездного дворянства и к тому же имела детей.
Ситуация выглядела на редкость скандальной, дело дошло до публичного выяснения отношений, история попала в газеты, но Голицыну было все равно. В 1871-м Засецкая родила ему дочь Софию, после чего влюбленные приняли решение на несколько лет покинуть Россию, пока в обществе страсти не улягутся. Они подолгу жили в Германии и Франции, много путешествовали.
В 1876-м, по возвращении из Европы у Голицына родилась вторая дочь, которую назвали Надеждой — в честь матери. Тогда же Лев Сергеевич стал предводителем Муромского дворянства, сменив на этом посту законного супруга своей гражданской жены. Все это не добавляло ему «очков» — в обеих столицах опять негодовали...
Лев Сергеевич вновь уехал. На сей раз перебрался в Крым — в имение «Парадиз» (его также именовали «Новым Светом»), которое принадлежало Надежде Засецкой и ее брату. А некоторое время спустя, в 1878 году выкупил его, и это стало поворотным моментом в судьбе князя. Отныне и до самого конца Голицын занимался исключительно виноделием и именно на этом поприще добился признания у современников и уважения благодарных потомков.
В самом конце 1860-х годов Лев Сергеевич страстно влюбился в женщину старше себя. Избранницей 25-летнего статного красавца оказалась Надежда Засецкая, дочь бывшего градоначальника Керчи, генерал-майора русской армии, князя Захария Херхеулидзева (Херхеулидзе). Роман вспыхнул внезапно, что называется, на глазах у всех и протекал очень бурно. Все бы ничего, но Засецая была замужем за предводителем уездного дворянства и к тому же имела детей.
Ситуация выглядела на редкость скандальной, дело дошло до публичного выяснения отношений, история попала в газеты, но Голицыну было все равно. В 1871-м Засецкая родила ему дочь Софию, после чего влюбленные приняли решение на несколько лет покинуть Россию, пока в обществе страсти не улягутся. Они подолгу жили в Германии и Франции, много путешествовали.
В 1876-м, по возвращении из Европы у Голицына родилась вторая дочь, которую назвали Надеждой — в честь матери. Тогда же Лев Сергеевич стал предводителем Муромского дворянства, сменив на этом посту законного супруга своей гражданской жены. Все это не добавляло ему «очков» — в обеих столицах опять негодовали...
Лев Сергеевич вновь уехал. На сей раз перебрался в Крым — в имение «Парадиз» (его также именовали «Новым Светом»), которое принадлежало Надежде Засецкой и ее брату. А некоторое время спустя, в 1878 году выкупил его, и это стало поворотным моментом в судьбе князя. Отныне и до самого конца Голицын занимался исключительно виноделием и именно на этом поприще добился признания у современников и уважения благодарных потомков.
Еще в первой половине 1870-х Лев Сергеевич много времени провел в Шампани, где изучал тонкости создания игристых вин. Позднее этот свой опыт он в полной мере реализовал в России.
Следует отметить, что в XIX веке крымское виноделие еще переживало стадию становления — оно начало развиваться, по сути, только после присоединения полуострова к России. В Крым потянулась высшая аристократия, которая в собственных имениях охотно обзаводилась виноградниками и строила винодельни. Именно тогда — в первой половине столетия — появились, например, «Ливадия» графа Потоцкого, а также «Массандра» и «Ай-Даниль» графа Воронцова.
На первых порах лозы высаживали в разных местах, чтобы определить наиболее подходящие участки. На поиск таковых уходило немало времени и сил. Постепенно стало понятно, что лучшие терруары располагаются в юго-западной части полуострова (особенно в Балаклавской, Качинской и Альминской долинах), а также на Южном Берегу и в районе Судака. И вина с этих участков имеют все шансы претендовать на звание лучших в стране. Но до того момента предстояло провести немало винодельческих экспериментов...
Голицын подошел к делу основательно и, что называется, системно. В «Новом Свете» он построил современную винодельню, внешне напоминающую средневековый замок, проложил дорогу из «Нового Света» до Судака, а в сам поселок провел водопровод из соседней долины. В окрестных скалах горы Коба-Кая повелел вырубить погреба протяженностью 3,5 км. Тоннели, предназначенные для хранения вина, располагались на разной высоте, за счет чего в них круглый год сохранялась стабильная температура от +8 до +12 градусов и сформировалось оптимальное производственное взаимодействие.
Наконец, заложил экспериментальный виноградник на 600 сортов, чтобы опытным путем определить, какие именно сорта лучше всего подходят для создания качественных российских игристых вин. Он добился неплохих результатов в работе с Пино Бланом, Пино Гри, Траминером и Каберне Совиньоном, но в итоге остановил свой выбор на Шардоне, Рислинге, Алиготе, Пино Фране и Мурведре. А еще понял, что правильнее использовать виноград, выращенный в районе Севастополя.
Первый релиз увидел свет уже в 1882 году. А вскоре появились линейки «Новый Свет» и «Парадиз», прославившие их создателя далеко за пределами страны. За последующие два десятилетия голицынские вина получили международное признание и собрали внушительную коллекцию наград на российских и зарубежных выставках в Москве, Луисвилле, Нью-Орлеане, Париже, Бордо и Ялте.
В 1900-м новосветское игристое предыдущего года урожая получило Гран При на Всемирной выставке в Париже, одолев в слепой дегустации лучшие вина именитых шампанских домов
Для производства Голицын применял только классическую шампанскую технологию, которая предполагает вторичную ферментацию вина в бутылке. Для работы на винодельне он пригласил опытных иностранных специалистов — одного выписал из Франции, другого из Австралии.
На торжественном банкете случился забавный казус: Граф Шандон, глава дегустационной комиссии и совладелец известного шампанского Дома Moet & Chandon, поднял тост во славу французского шампанского и собственной винодельни, будучи уверенным, что престижная награда досталась именно его вину. На что Голицын возразил со своего места за столом: "Я давно мечтал найти во Франции хорошего представителя для распространения шампанского.
Сегодня я его нашел. Вы, граф, сделали мне отличную рекламу, так как в настоящую минуту вы пьете мое вино". За словом в карман князь никогда не лез...
Лев Сергеевич был человеком идеи и ради достижения поставленной цели не останавливался ни перед какими тратами. Он израсходовал на свое крымское детище три состояния — свое собственное, своей гражданской супруги Надежды Засецкой (с которой расстался вскоре после рождения второго ребенка) и своей единственной законной жены Марии Орловой-Денисовой, с которой обвенчался в 1883-м. В итоге Голицын создал образцовое хозяйство, производившее в промышленных объемах вина европейского уровня, но так и не научился зарабатывать на виноделии. Скорее наоборот.
Вот, что писал по этому поводу Владимир Гиляровский: «[Голицын] бросал деньги направо и налево, никому ни в чем не отказывал, особенно учащейся молодежи, держал на Тверской, на углу Чернышевского переулка (сегодня Вознесенский — прим. ред.), рядом с генерал-губернаторским домом, магазинчик виноградных вин из своих великолепных крымских виноградников „Hовый Свет“ и продавал в розницу чистое, натуральное вино по двадцать пять копеек за бутылку:
— Я хочу, чтобы рабочий, мастеровой, мелкий служащий пили хорошее вино! — заявил он".
А еще Лев Сергеевич, как настоящий аристократ и тонкий ценитель прекрасного, тратил внушительные суммы на антиквариат, произведения искусства, но главное — на редкие вина XVIII — XIX веков, коих он собрал несколько десятков тысяч бутылок. Часть его знаменитой коллекции, не имевшей аналогов в мире, в 1920-х годах была перевезена в Массандру, где и хранится и сегодня.
Постоянная необходимость изыскивать средства на развитие производства и широкую популяризацию качественных русских вин вновь привела Голицына на госслужбу. В 1889 году Александр III предложил ему возглавить Удельное ведомство, ведавшее всеми виноградарскими и винодельческими хозяйствами царской семьи. Лев Сергеевич решился не сразу, но два года спустя все-таки принял это предложение, поскольку оно сулило солидное вознаграждение, с одной стороны, и давало возможность вернуться ко двору — с другой.
На торжественном банкете случился забавный казус: Граф Шандон, глава дегустационной комиссии и совладелец известного шампанского Дома Moet & Chandon, поднял тост во славу французского шампанского и собственной винодельни, будучи уверенным, что престижная награда досталась именно его вину. На что Голицын возразил со своего места за столом: "Я давно мечтал найти во Франции хорошего представителя для распространения шампанского.
Сегодня я его нашел. Вы, граф, сделали мне отличную рекламу, так как в настоящую минуту вы пьете мое вино". За словом в карман князь никогда не лез...
Лев Сергеевич был человеком идеи и ради достижения поставленной цели не останавливался ни перед какими тратами. Он израсходовал на свое крымское детище три состояния — свое собственное, своей гражданской супруги Надежды Засецкой (с которой расстался вскоре после рождения второго ребенка) и своей единственной законной жены Марии Орловой-Денисовой, с которой обвенчался в 1883-м. В итоге Голицын создал образцовое хозяйство, производившее в промышленных объемах вина европейского уровня, но так и не научился зарабатывать на виноделии. Скорее наоборот.
Вот, что писал по этому поводу Владимир Гиляровский: «[Голицын] бросал деньги направо и налево, никому ни в чем не отказывал, особенно учащейся молодежи, держал на Тверской, на углу Чернышевского переулка (сегодня Вознесенский — прим. ред.), рядом с генерал-губернаторским домом, магазинчик виноградных вин из своих великолепных крымских виноградников „Hовый Свет“ и продавал в розницу чистое, натуральное вино по двадцать пять копеек за бутылку:
Однако чиновничий мундир явно тяготил Голицына. Он постоянно конфликтовал с администрацией Уделов из-за непредвиденных расходов и нежелания экономить бюджетные средства. В конце концов, он оставил службу и вернулся в свой Новый Свет. Причитавшуюся ему компенсацию в 100 тысяч рублей Голицын перевел в Министерство земледелия, а на проценты от этой суммы учредил премию, которая присуждалась за заметные научные и практические достижения в области виноградарства и виноделия.
Однако чиновничий мундир явно тяготил Голицына. Он постоянно конфликтовал с администрацией Уделов из-за непредвиденных расходов и нежелания экономить бюджетные средства. В конце концов, он оставил службу и вернулся в свой Новый Свет. Причитавшуюся ему компенсацию в 100 тысяч рублей Голицын перевел в Министерство земледелия, а на проценты от этой суммы учредил премию, которая присуждалась за заметные научные и практические достижения в области виноградарства и виноделия.
Однако чиновничий мундир явно тяготил Голицына. Он постоянно конфликтовал с администрацией Уделов из-за непредвиденных расходов и нежелания экономить бюджетные средства. В конце концов, он оставил службу и вернулся в свой Новый Свет. Причитавшуюся ему компенсацию в 100 тысяч рублей Голицын перевел в Министерство земледелия, а на проценты от этой суммы учредил премию, которая присуждалась за заметные научные и практические достижения в области виноградарства и виноделия.
Усадьба тем временем превратилась в важный центр светской жизни не только Крыма, но и всего российского юга. К Голицыну съезжались представители высшей аристократии, у него постоянно гостили известные артисты, литераторы и музыканты. Лев Сергеевич, как настоящий жизнелюб, устраивал невероятные вечера в расположенных по соседству гротах — с ужинами при свечах, с фейерверками, живой музыкой, жирными черноморскими устрицами и, разумеется, собственным игристым. Среди его высокопоставленных гостей был даже государь. Ему-то Голицын и подарил в 1912 году часть «Нового Света» вместе со своей уникальной коллекцией, обосновав свое решение такими словами: «Вы, единственный, государь, кому, когда я умру, могу оставить свое детище. Примите его, пожалуйста».
Голицын умер 26 декабря 1915 года от пневмонии. Его похоронили в склепе на близлежащих виноградниках. Там же упокоилась и его супруга. К сожалению, в самом начале 1920-х местные красноармейцы выбросили останки классово чуждой им княжеской четы в близлежащий овраг. Говорят, что местные жители из числа крымских татар, обожавшие Голицына, тайком подобрали останки и перезахоронили в другом месте. Но где именно находится могила, если таковая вообще сохранилась — неизвестно.
Зато любимое детище Льва Сергеевича — Дом Шампанских Вин «Новый Свет» существует уже более 145 лет. Это и есть лучший памятник блестящему русскому виноделу.
